В. Набоков — один из самых сложных писателей XX века. Склад его мышления парадоксален, ироничен, благодаря чему все подвергается сомнению, на каждую проблему открывается несколько точек зрения. Типичной ситуацией в его романах является противоборство незаурядного героя и пошлого обыденного мира.

Главный герой романа "Приглашение на казнь" Цинциннат Ц. — безвестный учитель дефективных детей. На первый взгляд, это типичный "маленький человек" со своей маленькой судьбой, никому не интересной. Но оказывается, это не так. "Сообразно с законом, Цинциннату Ц. объявили смертный приговор шепотом", — вот знаменитое начало этого романа. Герой повинен в "гносеологическом" преступлении, а именно в "некоторой своей особости и желании эту особость скрыть: "Чужих лучей не пропуская, а потому, в состоянии покоя, производя диковинное впечатление одинокого темного препятствия в этом мире прозрачных друг для дружки душ, он научился все-таки притворяться сквозистым, для чего прибегал к сложной системе как бы оптических обманов, но стоило на мгновение забыться, не совсем так внимательно следить за собой... как сразу поднималась тревога".

Вот каков мир, в которомживет Цинциннат Ц., — все должны быть одинаковы и прозрачны, то есть не содержать в себе никаких сложностей и тайн, а тех, кто не соответствует норме — казнят. Мир пошлости в этом романе носит явно тоталитарный характер, есть и орудия пыток, и репрессивный аппарат. Этот мир пошлости вторгается в жизнь героя и унижает его перед тем как уничтожить. В таком униженном состоянии он приглашается к покаянию. "Покайся, Цинциннатик, — предлагает ему остряк-шурин. — Ну, сделай одолжение. Авось еще простят?"

В этом пошлом мире поруганной оказывается любовь героя. Марфинька, его жена, изменяет ему "с кем попало и где попало". Герой мучается ревностью, но все равно неистово любит жену, стремится сказать ей "два слова", наедине в камере, пишет письмо, чтобы она поняла, что его убьют, и испугалась. И она действительно испугалась — стать его соучастницей. Герой оказывается в состоянии предельного одиночества: "Нет в мире ни одного человека, говорящего на моем языке". Единственную опору он находит в собственном "я": "Я дохожу путем постепенного разоблачения до последней, неделимой, твердой, сияющей точки, и эта точка говорит: я есмь!.. и мне довольно этой точки, — собственно, больше ничего не надо". Эта вера в свое "я" оказывается, как это ни поразительно, сильнее топора. Когда Цинциннату на плахе, при скоплении народа, отрубили голову, он подумал: "Зачем я тут? Отчего так лежу?" Когда он оглядывается вокруг, то видит такую картину: "Все расползалось. Все падало. Винтовой вихрь забирал и крутил пыль, тряпки, крашеные щепки... и Цинциннат пошел среди пыли, и падших вещей, и трепетавших полотен, направляясь в ту сторону, где, судя по голосам, стояли существа, подобные ему". И пусть это видит уже умирающий человек, важно, что мир пошлости распался и что он сохранил свое "я", выстоял.

В настоящее время В. Набоков — один из самых читаемых русских писателей. У набоковской прозы учатся не только прекрасному русскому языку, но и человеческому благородству, стойкости, служению культуре.