В поэме "За далью — даль" (1953-1960) поэт Александр Твардовский писал:



Нет, жизнь меня не обделила,

Добром своим не обошла.

Всего с лихвой дано мне было

В дорогу — света и тепла...

Чтоб жил и был всегда с парадом,

Чтоб ведал все, что станет с ним,

Не обошла тридцатым годом.

И сорок первым,

И иным...



Великая Отечественная война, начавшаяся 22 июня 1941 года, стала событием, которое во многом определило жизнь Александра Твардовского и жизнь его поэзии.

В произведениях Твардовского военных и послевоенных лет главное место занимает, патриотическая тема — в самом важном и высоком значении этого слова. Тяжелые военные будни, где сама война приравнена к тяжкому труду, дружба, доказанная кровью, долгожданная победа, любовь к родине, память о пережитом, память о погибших, тема бессмертия, призыв к миру — таков круг тем, к которым обращается поэт в эти годы. Нашли отражение в военных стихах и горькая пора отступления, и высокое понимание солдатами чести и долга:



И про отвагу, долг и честь

Не будешь зря твердить,

Они в тебе,

Какой ты есть.

Каким лишь можешь быть.



По форме стихи военных лет разноплановы: это и зарисовки с натуры, и исповеди-монологи, и торжественные гимны:



Стой, красуйся в зарницах

И огнях торжества.

Мать родная, столица,

Крепость мира, Москва!



Вершиной поэтического наследия военных лет по праву считается поэма "Василий Теркин" (1941-1945) — памятник величию духа советского воина в Великой Отечественной войне.

"Книга про бойца", как назвал ее сам поэт, воссоздает достоверную картину фронтовой действительности, раскрывает мысли, чувства, переживания человека на войне. Она выделяется среди других произведений тех лет особой полнотой и глубиной реалистического изображения народно-освободительной борьбы, бедствий и страданий, подвигов военного быта. Главный герой поэмы — Василий Теркин — олицетворяет фактически весь народ. В этом образе нашли художественное воплощение все самые лучшие черты и качества русского национального характера. Образ Василия Теркина действительно вбирает то, что характерно для многих.



Парень в этом роде

В каждой роте есть всегда,

Да и в каждом взводе, —



пишет автор. Но присущие многим людям черты (народная мудрость и оптимизм, стойкость, выносливость, мастеровитость русского человека — труженика и воина, юмор, за которым всегда проступает нечто более глубокое и серьезное) воплотились в нем ярче, острее, самобытнее и сплавились в живой и целостный человеческий характер,

Василий Теркин, являясь воплощением русского национального характера, не Отделим от народа — солдат и эпизодических персонажей (дед-солдат и бабка, танкисты в бою и на марше, девчонка-медсестра в госпитале, солдатская мать, возвращающаяся из плена, и др.), не отделим он и от матери-родины. Таким образом, "Книга про бойца" становится поэтическим утверждением народного единства перед лицом нелегких испытаний.

В "Книге про бойца" война изображена, как она есть, — в буднях и героике, переплетении обыденного, подчас даже комического с возвышенным и трагедийным.

Прежде всего поэма сильна правдой о войне как о суровом и трагическом — на пределе возможностей — испытании жизненных сил народа, страны, каждого человека. Об этом свидетельствует буквально каждая страница книги, горестное и трагическое содержание многих ее глав, например "Переправа", "Бой в болоте", "Смерть и воин", "Про солдата-сироту", и, конечно же, проходящие рефреном ставшие крылатыми строки:



Бой идет святой и правый,

Смертный бой не ради славы,

Ради жизни на земле.



Сам поэт в "Автобиографии" так говорит о месте поэмы в своем творчестве: "..."Книга про бойца", каково бы ни было ее собственно литературное значение, в годы войны была для меня истинным счастьем: она дала мне ощущение очевидной полезности моего труда, чувство полной свободы обращения со стихом и словом в естественно сложившейся, непринужденной форме изложения. "Теркин" был для меня, во взаимоотношениях поэта с его читателем — воюющим советским человеком, — моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением, анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой к случаю".

Творчество Твардовского военных лет многообразно, Параллельно "Василию Теркину" он пишет цикл стихов "Фронтовая хроника" (1941-1945), работает над книгой очерков "Родина и чужбина" (1942-1946), тогда же им были написаны "Две строчки" (1943), "Война — жесточе нету слова..." (1944), "Перед войной, как будто в знак беды..." (1945).

Мотив непокоренной родины ярко воплощен им в стихотворении "Партизанам Смоленщины". "На той войне незнаменитой" поэт понимал, очень хорошо понимал, что "у войны не женское лицо". Стихотворение "Письмо" — о враче, недавней выпускнице института, которая на дорогах войны возмужала, "стала крепче чуть-чуть", "а бывало — нет сил. Первый раненый, помню, мне воды подносил". (На это стихотворение Твардовского позднее откликнулась Светлана Алексиевич книгой "У войны не женское лицо".)

В произведениях о войне Твардовский отдает также дань уважения доле вдов, и матерей погибших солдат:



Вот мать того, кто пал в бою с врагом

За жизнь, за нас. Снимите шапки, люди.



Критик А. Н. Макаров писал об этих стихотворениях Твардовского: "Облик войны предстает в них более сложным и суровым... более реалистическим, и сам автор раскрывает перед читателями новые стороны своей гуманной души".

В годы войны была написана еще одна лирическая поэма — "Дом у дороги" (1942-1946). "Тема ее" — как отмечал сам поэт, — война, но с другой стороны, чем в "Теркине", — со стороны дома, семьи, жены и детей, солдата, переживших войну".

В этом произведении война предстает в самых простых, но ранящих сердце подробностях. "Хозяин теперь всему война": недоеные стада, в спешке угоняемые от наступающего врага, осоловевшие от жары и усталости дети, трясущиеся на возах, опустошенные лавиной беженцев колодцы, где "ведра глухо грунт скребли, гремя о стенки сруба". И так же, как во время рытья окопов и рвов "живьем приваливали рожь сырой тяжелой глиной", ломаются человеческие судьбы.

В основе "Дома у дороги" лежит скорбное повествование о драматической судьбе простой крестьянской семьи Андрея и Анны Сивцовых и их детей. Но в поэме отразилось горе миллионов людей, в частной судьбе преломилась общая страшная трагедия жестокого времени.

Через трудную судьбу семьи Сивцовых, которую разметала война: отец ушел на фронт, мать с детьми была угнана в Германию, — Твардовский не только раскрывает тяготы военных испытаний, но и утверждает победу жизни над смертью. Поэма вселяет оптимизм, потому что она рассказывает о самоотверженности и жизнестойкости русского народа, который даже в невыносимых условиях гитлеровских лагерей сумел сохранить силу своего деятельного добра, надежду на счастье, чувство семьи и дома.

Вместе с "Василием Теркиным" поэма "Дом у дороги" составляет своеобразную "военную дилогию" — лирико-героический эпос военных лет.

Мысль о прошедшей войне не оставляла Твардовского до конца жизни.

Одним из лучших произведений, написанных по следам кровавых событий, является стихотворение "Я убит подо Ржевом" (1945-1946). Написано оно в форме страстного монолога убитого "в безымянном болоте" бойца, который обращается; ко всем оставшимся в живых. Это стихотворение-завещание, в котором голос лирического героя звучит из-за черты небытия, но душа которого разлилась, растворилась в необъятных, просторах родины:



Я — где корни слепые

Ищут корма во тьме,

Я — где с облачком, пыли

Ходит рожь на холме;

Я — где крик петушиный

На заре по росе;

Я — где ваши машины

Воздух рвут на шоссе;

Где травинку к травинке

Речка травы прядет, —

Там, куда на поминки

Даже мать не придет.



Монолог лирического героя приобретает особенную силу и страсть, когда речь идет о войне, о враге, который, по крестьянской традиции, как черт, называется "он".

В речи героя патетические выражения — "очи померкли", "пламень погас" соседствуют с разговорными — "в этом мире... ни дна ни покрышки", "все на кону", переплетаются с газетными штампами — "последняя пядь", и все это вместе помогает по речи воссоздать образ человека, не оставившего " ни петлички, ни лычки ", обобщенный образ русского солдата, одного из многих, павших "ради жизни на Земле".

Погибшие на войне сделали все для освобождения родины ("Все отдав, не оставили ничего при себе"), поэтому им дано "горькое", "грозное право" завещать оставшимся в живых беречь в памяти прошедшее, никогда не забывать, какой ценой была завоевана долгожданная победа, сколько за нее было отдано жизней и сколько судеб разрушено.

А. Твардовский пишет о великом солдатском братстве, рожденном в годы тяжелых испытаний. Жизнеутверждающе звучит мысль о необходимости "счастливыми быть" всем, кто из братьев-воинов вернулся с этой войны живым.

"Жестокой памяти" войны Александр Твардовский посвятил многие лирические шедевры 1950-1960-х годов. Среди них: "22 июня 1941 года", "Их памяти", "Сыну погибшего воина", "Ночью все раны больнее болят...", "В тот день, когда закончилась война", "9 мая", "Жестокая память". Эти и другие стихотворения стали своеобразным поэтическим реквиемом в честь павших на поле брани. В них поэт выразил, как он писал в 1969 году, "мысль и чувство, которое на протяжении всей войны и в последующие годы более всего заполняло душу. Навечное обязательство перед павшими за общее дело, невозможность забвения, неизбывное ощущение как бы себя в них, а их в себе".

Тема преемственности поколений, памяти и долга перед погибшими в борьбе с фашизмом пронзительной нотой звучит в стихотворении "Лежат они, глухие и немые..." (1966):



Лежат они, глухие и немые.

Под грузом плотной от годов земли —

И юноши, и люди пожилые,

Что на войну вслед за детьми пошли,

И женщины, и девушки-девчонки,

Подружки, сестры наши, медсестренки,

Что шли на смерть и повстречались с ней

В родных краях иль на чужой сторонке...



Ощущение невольной личной вины и ответственности за оборванные жизни предельно лаконично выражено поэтом в 1966 году в стихотворении "Я знаю, никакой моей вины...":



Я знаю, никакой моей вины

В том, что другие не пришли с войны,

В том, что они — кто старше, кто моложе —

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь, —

Речь не о том, но все же, все же, все же...



Трагической недосказанностью этих стихов поэт заставляет нас сильнее и глубже почувствовать свои переживания. Твардовский осознает, что практической его вины перед погибшими "воинами-братьями" нет, но все равно ощущает ее, потому что они умирали, защищая и его, и нас, и наше будущее, и потому, что он сам мог погибнуть, но остался жив. Это чувство в период "холодной войны", наступившей сразу же после Великой Отечественной, заставляет поэта снова и снова выступать "против, тех, кто войну поют, войною дышат, войною бредят наяву".

Своим долгом человека и писателя Александр Твардовский считал сделать все возможное, чтобы не допустить повторения трагедии, предотвратить еще более страшную катастрофу, "главную утопию", как он называл войну. Предание забвению памяти павших поэт считал недопустимым. К этому же он призывал и нас, своих потомков. Не сделать этого — значит предать память тех, кто погиб за отечество, за свободу, за мирное счастье грядущих поколений, — за наше счастье.