Из рук моих — нерукотворный град

Прими, мой странный, мой прекрасный брат...

И я дарю тебе свой колокольный град...

М. Цветаева



Поэзию Марины Цветаевой многие считают своеобразным дневником. И действительно, в стихотворениях отразилась вся жизнь поэтессы, все ее переживания; стремления, страсти, мечты. Ее лирика наполнена огромной любовью — любовью к мужчине, к детям, к природе, к друзьям-поэтам, но главное — любовью к родным местам, к родному городу. Судьба забрасывала Цветаеву в разные уголки земли, но, где бы она ни находилась, сердце ее всегда оставалось в тех краях, где прошло ее детство. "Все, что любила, — любила до семи лет, и больше не, любила ничего, — писала она в "Автобиографии". — Сорока семи лет от роду скажу, что все, что мне суждено было узнать, — узнала до семи лет, а все последующие сорок — осознавала". И все эти годы жила одним стремлением — воскресить ту идеальную с высоты прожитых лет атмосферу, в которой она выросла, которая сформировала ее как человека и поэта. А сформировала ее Москва — великая, царственная Москва с кремлевскими башнями и колоколами, с "домашними" переулками и златоглавыми церквами, с ее семью холмами, похожими на семь колоколов, Москва, через которую "по старой по дороге по Калужской" бредут "смиренные странники", слепцы, "во тьме поющие Бога", где "льется аллилуйя на смуглые поля". Именно в этом прекрасном городе, в праздничный день на Иоанна Богослова, когда



Красною кистью

Рябина зажглась.

Падали листья...



и родилась Марина Цветаева. Родилась для того, чтобы открыть миру Русь — стихию буйства, своеволия и безудержного разгула души. Русь, которая поет, причитает, пляшет, богомольствует и кощунствует во всю ширь русской натуры. И столицу этой великой земли — Москву. Да, именно так, потому что она в своих стихотворениях смеется "над гордынею царей", решивших перенести столицу из Москвы в Петербург. И вместе с ней смеются "целых сорок сороков церквей". Для Цветаевой Москва никогда не переставала быть настоящей столицей, ее первенство было неоспоримо. Святой город, в котором, "как золотой ларчик", горят купола церкви Иверской Богоматери, способной пригреть, пожалеть и спасти любого страждущего, весь жаждущий народ. Именно родному городу посвящает она один из ранних циклов стихов — "Стихи о Москве". Цветаева всегда осознавала себя московским поэтом, соревнующимся с петроградскими коллегами по ремеслу. Она стремилась воплотить в слове свою любовь к столице, подарить любимый город выдающимся петербургским поэтам: Блоку, Ахматовой, Мандельштаму, как, например, в обращенном к последнему, в полном пронзительного лиризма стихотворений:



Из рук моих — нерукотворный град

Прими, мой странный, мой прекрасный брат.



Именно представить, "Москву — Петербургу подарить", а вовсе не победить Петербург мечтает поэтесса в своих стихах.

Марина Цветаева искренне гордится тем, что родилась в Москве, что здесь — ее первая школа, первая гимназия. Она горячо любит всю красоту русской столицы, этого "дивного града", "мирного града", дарящего радость и счастье всем посетившим его. Как можно не любить эти церкви — "все сорок сороков", и "Спасские — с цветами — ворота", и "часовню звездную", и "пятисоборный несравненный круг". Цветаева стремилась провести всех чудесными тропами к Нечаянная Радости, где уронит на нас свой покров Богородица и защитит от всех бед. Она зовет нас приобщиться к ее любви и ее тайне.

Героиня "московских стихов" Цветаевой словно примеряет различные образы обитательниц города — и древнего, и современного: то она — богомолка, то — посадская жительница, то даже — "болярыня", прозревающая свою смерть, но всегда — хозяйка города, радостно и щедро одаривающая каждого, для кого открыто ее сердце.

К сожалению, сердце поэтессы все чаще тревожат грустные мысли о том, что в мире грядут перемены и они отразятся на всей земле. Она не хочет принимать изменений, которые принесла революция.

Рушится Россия, ее мир, ее идеалы:



Московский герб: герой пронзает гада.

Дракон в крови. Герой в луче — так надо.



Но еще хранят свою давнюю красоту переулки и дворики, парки и тенистые аллеи, куда она приглашает читателя:



Будет скоро тот мир погублен,

Погляди на него тайком,

Пока тополь еще не срублен

И не продан еще наш дом.

……………………………………………

Этот мир невозвратно-чудный

Ты застанешь еще, спеши!

В переулок сходи Трехпрудный,

В эту душу моей души.



Все чаще возвращается она в стихах к миру детства, где "ручейки, деревья, поле, скаты и вишни прошлогодние во мху". Но она сознает, что близок день, когда ей придется расстаться со счастливым перевоплощением феи. Ничто не вечно на этой земле, и перед мысленным взором поэтессы уже возникает картина людского паломничества:



По улицам оставленной Москвы

Поеду — я, и побредете — вы.



Поэтесса предчувствует гибель, и даже в эти минуты ее мысли обращены к Москве. Она неотделима от своей столицы. Она не видит ни жизни, ни даже смерти своей вдали от одной из вечных жизненных ценностей — златоглавой Москвы. Ей она благодарна за все — за жизнь, за чистую русскую душу. И потому в страстном порыве снова и снова звучат слова любви, признательности и восхищения:



Я в грудь тебя целую,

Московская земля!



"Первенство Москвы" для Цветаевой "неоспоримо", потому что Москва для поэтессы — не просто исконно русское географическое место, это, прежде всего, город, не человеком, но Богом созданный, и ее "сорок сороков церквей" — это средоточие духовности и нравственности всей земли Русской.